Один из вопросов, который рассматривается в последнее время через призму украинских и западных заявлений о якобы подготовке России «к наступлению», касается возможностей украинской экономики в военном плане. В Минобороны, СНБО, ГШ ВСУ других силовых ведомствах Украины в первую очередь комментируется военная и военно-техническая составляющая гипотетического вооружённого конфликта. Часто слышны заявления о том, что украинская армия «не та, что в 2014 году», «она более боеспособна», «она может нанести Вооружённым силам России невосполнимый урон». Однако куда реже поднимается тема о том, реальную войну какой продолжительности может «осилить» украинская экономика?
В этой связи перспективы для Украины могут быть ещё более туманны, нежели способность вести активные боевые действия против регулярной российской армии, если до этого всё-таки дойдёт и если Украина сама спровоцирует большой конфликт.
Рост украинского ВВП по итогам 2021 года, как сообщает Ukraine Economic Outlook, ориентировочно составляет 2,7%. При этом стоит заметить, что до половины этого роста Украина на основании ранее подписанных договорённостей с 2022 года обязана отдавать МВФ в качестве средств для погашения ранее выданных кредитов. Получается, что реальный рост не превысит 1,4% ВВП, что на фоне наращивания расходов на военный сектор до 6% выглядит незначительным. Ещё и при учёте того, что в прошлом году ВВП Украины сократился на 4,4%, а сектор теневой экономики составил немыслимые 31,5% ВВП.
Украинские экономисты говорят о том, что украинская экономика может поддерживать ведение масштабных боевых действий не более 3-4 недель. И то при условии, если противник (а под таковым на Украине в последнее время понимают Россию) не блокирует украинские порты и доступ к энергоносителям, в том числе в украинских хранилищах. Получается, что даже если украинская армия в случае боёв выстоит в течение месяца, то после этого она просто лишиться материально-технического обеспечения для продолжения широкомасштабных операций, в том числе оборонительных. Лишиться возможностей реверсных поставок углеводородов. Лишится и обычного довольствия.
Экономисты считают, что вне зависимости от того, будет ли объявлено военное положение властями или нет, кредитная линия международными финансовыми структурами будет перекрыта, инвестиции сведутся к нулю. Кроме того, возникнет острая нехватка топлива, энергоносителей, чтобы поддерживать хоть какую-то боеспособность ВСУ. Также возникнут проблемы с логистикой, перенаправлением гражданских грузов на использование в интересах армии и флота (даже того, какой есть…). И это на фоне того, что больше 74% украинцев изначально выступают против эскалации конфликта. Поэтому ожидать народной поддержки в экономическом плане ВСУ вряд ли приходится.
В такой ситуации следует говорить о том, что украинская армия в течение месяца боевых действий (опять-таки – гипотетических) рискует перестать существовать как единое целое. Наиболее отчётливая перспектива, связанная с невозможностью экономической поддержки масштабных операций на вероятном фронте, это превращение ВСУ в набор «диверсионно-партизанских» групп, с единым командованием которых тоже явно возникнут проблемы. Потому что на самой Украине прекрасно понимают, что современное командование с высокой эффективностью без финансовой подпитки вряд ли возможно.