Потери в Сирии и Ливии произведённых в России зенитных ракетно-пушечных комплексов «Панцирь» («Панцирь-С1») приводят к необходимости вынести важные уроки из ситуации. Безусловно, первостепенную роль в том, что в силы Хафтара в Ливии и правительственные войска в САР теряли такие средства вооружения, играет пресловутый человеческий фактор. Однако здесь важно понимать, что и техническая сторона вопроса имеет немаловажное значение.
Эффективность использования «Панциря» в обратной пропорциональности связана с количеством авиационных средств поражения, которые являются целями для ЗРПК и для которых сам ЗРПК выступает в качестве цели. Другими словами, чем больше самолётов и беспилотников противник применяет против «Панциря», тем меньше у комплекса шансов такой атаке противостоять. Всё логично. Важный аспект – именно в одновременном применении нескольких ударных БПЛА.
По понятным причинам, если ЗРПК «Панцирь-С1» «вытащить», что называется, посреди пустыни и в этот момент прохлаждаться в его тени, то никакие технические достоинства системы не помогут.
Но для ЗРПК важный вопрос – снижение времени развёртывания. Если учесть, что одному «Панцирю-С1» приходится порой противостоять 4-5 беспилотникам (например, турецким «Байрактарам» в упомянутых Ливии и Сирии), то в данной ситуации важна буквально каждая секунда.
Преимущество по обнаружению цели и дистанции применения по ней ракетного вооружения «Панциря-С1» перед тем же «Байрактаром» — на стороне ЗРПК: 36 км по дальности обнаружения, 18 км – по дальности применения зенитных ракет (при высотности цели до 15 км). Турецкий БПЛА использует противотанковые ракеты «УМТАС» с дальностью пуска не более 8 км. Но время развёртывания, которое составляет около 4,5 минут, может быть слишком длительным в условиях приготовления к реальному бою с несколькими БПЛА, особенно если учесть вариант «не ждали», который для арабских реалий не так уж и редок. Время развёртывания при учёте проблем с обученностью экипажа — слабое место комплекса.
В Сирии турецкие Bayraktar-TB2 падали «спелыми грушами» именно в те моменты, когда зенитные ракетно-пушечными комплексами были своевременно обнаружены и когда была избрана эффективная тактика ведения боя при минимально возможном времени развёртывания. Для войск Хафтара Сирии это стало проблемой, особенно когда число одновременно применяемых силами ПНС (фактически – Турцией) ударных дронов превышало 3 единицы. Дроны направлялись с разных сторон и зачастую вводили операторов «Панциря» в ступор. В конечном итоге, ЗРПК либо успевал выпустить ракетный боезапас (12 ракет) при появлении «головного» беспилотника (а два-три других использовали ситуацию для нанесения разящего удара), либо попросту не был развёрнут в боевое положение. Объём ракетного боезапаса слабым местом точно не назвать, если думать головой о рациональном его использовании.
Здесь стоит отметить, что в России идёт постоянное совершенствование ЗРПК «Панцирь». Одна из модернизаций — «Панцирь-СМ», которая цели обнаруживает уже на расстоянии до 75 км, а поражает на дальности до 40 км. Другими словами, пока оператор БПЛА только готовится выбрать конкретный маршрут и режим полёта, экипаж «Панциря-СМ» уже способен взять дрон «на мушку» и превратить в груду обломков задолго до вхождения в зону, из которой мог бы нанести по ЗРПК ракетный удар. Но этим вариантом ЗРПК Россия делится не спешит — в первую очередь важно обеспечить вооружение ими собственных подразделений ПВО.