С 1991 г. с участием стран-членов блока НАТО было проведено 6 военных операций: в Ираке — «Буря в пустыне» (1991), в Югославии — «Союзническая сила» (1999), в Ираке — «Лис пустыни» (1998), в Афганистане — «Несгибаемая свобода» (2001), в Ираке — «Свобода Ираку» (2003), в Ливии — «Объединённый защитник» (2011). Официальные поводы для принятия окончательного решения на применение силы в каждом случае были разные, но если проанализировать их все, то можно сделать вывод, что всегда преследовалась одна главная цель — закрепление господства США и НАТО и вытеснение России из данного региона.
Однако с каждым годом проводить такие операции становится даже странам НАТО все труднее. К тому же они обходятся весьма дорого. Для этого были разработаны так называемые «цветные» революции, которые целесообразно назвать новым типом войн в современных условиях.
Подготовка и проведение таких войн прошли достаточно надёжную апробацию. В 12 странах «цветные» революции закончились сменой государственной власти, причём в трёх странах они проходили дважды: в Украине (2004, 2014), Йемене (2011, 2015), Ливане (2005, 2011). Начавшись в 2003 г. в Грузии, где была отработана стратегия и тактика проведения государственного переворота, «цветные» революции затем были опробованы в течение 11 лет ещё в 22 странах. Причём шесть стран — это государства, ранее входившие в состав СССР, что может свидетельствовать о нацеленности в дальнейшем именно на Российскую Федерацию. В 11 государствах попытки завершились без смены государственной власти, однако нельзя быть уверенным, что попытки не повторятся.
Такие «цветные» революции получили название «гибридные войны». Слово «гибрид» означает некоторый вновь произведённый продукт, возникающий как итог скрещивания разных видов данного продукта. «Гибридная война» — термин, предложенный в конце XX века в США для описания военной стратегии, объединяющий в себе обычную войну, повстанческие действия и информационные операции против определённой страны.
Все страны являются членами ООН, и прямое вмешательство вооружённых сил одного государства в дела другого недопустимо и будет осуждено мировым сообществом, поэтому в государстве — политическом противнике формируют группы людей, организаций, враждебно настроенных к государственной власти, которые вначале мирными, а затем и военными средствами начинают бороться за власть. Негосударственные формирования, применяя оружие, не соблюдают никаких международных договорённостей, положений Женевской конвенции. При определённых условиях таким организациям и группам предоставляется оружие, финансовые и материальные средства и др. В этом, если говорить коротко, и заключается суть такой войны.
Одновременно посредством современных информационных технологий и особенно Интернета рядом стран ведётся бескомпромиссная война, убеждая население, что во главе государства находятся люди, которые узурпировали власть и после их отстранения от власти население будет жить значительно лучше, чем в настоящее время. В результате информационного воздействия население страны дезориентируется, после чего начинаются массовые выступления. Причём необходимо отметить, что доля информационного воздействия и пропаганды в войнах нового поколения достигает 80% от времени всего противостояния, в то время как в традиционной войне — не более 20%.
Однако опыт даже нашей страны показывает, что после таких революций (1917, 1991) на восстановление экономики страны требуется около 20 лет, и это при огромных людских потерях.
Направленность гибридной войны против нашей страны подтверждают слова министра обороны США Эштона Картера, сказанные им 20 августа 2015 года на брифинге в Пентагоне: «Мы корректируем наши возможности с учётом этого поведения России. Мы также по-новому работаем с членами НАТО и нечленами НАТО, перестраиваясь на гибридную войну и достижение влияния».
Разработанная в недрах Пентагона теория гибридной войны, которая, по сути, является сочетанием традиционной и иррегулярной, позволяет проводить опыты по смене государственной власти в любых странах, не способных вовремя понять сложившуюся политическую ситуацию и, соответственно, не принявших необходимых мер. Можно отметить, что весьма быстро меняются способы и методы ведения войн нового типа.
Прежде всего, достижение целей в войнах нового типа осуществляется в сочетании с применением военной силы или без неё. Так, принятием Советом Безопасности ООН 17 марта 2011 г. резолюции № 1973 по защите ливийского населения от правящего режима был дан ход прямому участию стран НАТО в вооружённом вторжении. Военная сила в войнах нового поколения применяется крайне редко, более перспективной считается замена государственной власти без прямого вооружённого вторжения.
В войнах подобного типа в рамках первого этапа используется набор непрямых действий, так называемых «гибридных методов» воздействия, в рамках которого:
- осуществляется оказание психологического, политического, экономического и информационного давления на противника;
- проводятся меры по дезориентации политического и военного руководства государства при спланированной операции по смене законного правительства;
- происходит нагнетание недовольства среди населения;
- осуществляется подготовка вооружённых отрядов оппозиции и заброска их в район конфликта.
Все данные мероприятия проводятся на фоне усиления дипломатического давления, пропагандистского воздействия на мировое сообщество. Кроме того, проводится скрытное развёртывание и применение сил специальных операций, кибератаки и программно-аппаратное воздействие, массированное проведение разведывательных и подрывных акций, поддержка внутренней оппозиции и применение новых систем оружия.
В образе противника для государства-жертвы выступает «призрачный противник», не имеющий чётких идентификационных признаков (государственной, национальной, расовой принадлежности), структурные элементы которого находятся на территории различных государств, формально не являющихся участниками военного конфликта.
Если указанные действия не привели к смене власти, то заинтересованная сторона переходит к классическим методам ведения войны с использованием различных видов оружия в сочетании с массированным информационным воздействием. Для этого осуществляется захват территории противника с одновременным воздействием (поражением) войск и объектов на всю глубину его территории (оперативного построения группировок войск).
С этой целью первоначально осуществляется широкомасштабное использование сил специальных операций, массированное применение высокоточного оружия, применяемого в основном авиационными и морскими средствами. В перспективе для осуществления нападения могут использоваться роботизированные комплексы и оружие на новых физических принципах и, в целом, проведена информационно-электронно-огневая операция.
Затем проводится классическое наступление на территорию противника силами сухопутных войск, ликвидация очагов сопротивления с помощью артиллерийских и ракетно-бомбовых ударов, нанесение ударов ВТО, высадка десанта. Завершается проведение операции установлением полного контроля над государством, подверженным агрессии.
Следует отметить, что главная сторона, заинтересованная в смене власти в стране, старается не прибегать к прямому применению силы. Она умело обеспечивает свои интересы, действуя «из-за занавеса», провоцируя конфликтующие стороны на активные враждебные действия.
Информационное противоборство основано на массированном распространении информации путём её фальсификации, подмены или искажения с целью достижения политических или военных целей.
Особенность ведения войн нового типа состоит в том, что возникшее противостояние на начальном этапе не воспринимается массами как война, так как явных признаков внешней агрессии нет (пример — Украина).
Так, конфликт в Ливии начался с волнений в феврале 2011 г., а причину его связывают со свержением правящих режимов в соседних государствах Тунисе и Египте. Впоследствии волнения приняли форму гражданской войны. Причинами волнений можно считать, с одной стороны, недостаточно развитый институт гражданских прав и свобод, а с другой, рост коррупции, который способствовал снижению уровня жизни населения за счёт доходов от нефти. И все это при том, что политика режима Каддафи вызвала раздор в племенах Ливии.
Например, в Триполитании большинство населения поддерживало его правление, а в Киренаике, наоборот, большинство было настроено оппозиционно по отношению к руководителю государства. Однако истинность официальных причин вызывает большое сомнение, поскольку, используя указанные причины, западные спецслужбы организовали восстание в Ливии.
Само восстание началось 15 февраля с инцидента в г. Бенгази, при этом демонстранты координировали свои действия через социальные Интернет-сети. Уже 17 февраля был назван днем гнева, и в четырёх городах прошли массовые выступления против власти, а в столице, наоборот, — в поддержку Каддафи.
Анализируя события на Украине при проведении протестных акций на Майдане, начальник Главного оперативного управления Генерального штаба ВС РФ генерал-полковник А. В. Картаполов на заседании Академии военных наук в 2015 г. сказал: «Можно констатировать, что линия фронта в современных военных конфликтах проходит, прежде всего, в общественном сознании и в голове каждого человека». Поскольку у части населения нет чёткого представления о месте и роли каждого человека в решении задач государства, то ими легко манипулировать, говоря о том, что посредством антиправительственных выступлений можно добиться значительного повышения уровня жизни и всеобщего благосостояния.
Безусловно, отсутствие чёткой идеологической направленности у части граждан страны потворствует созданию экстремистских организаций, какой на Украине является, например, запрещённый на территории Российской Федерации «Правый сектор». Именно с помощью боевиков таких организаций осуществляется смена политического режима. Кроме того, нередко в вооружённых выступлениях и демонстрациях, спонсируемых политическими и некоммерческими организациями (НКО), участвуют представители частных военных компаний. В настоящее время в России действует 52 политические организации, признанные иностранными агентами, и их финансирование производится из-за рубежа. В России только за 2014 г. выявлено более четырёх тысяч НКО. Сумма их финансирования составила более 70 миллиардов рублей, только за последний год она увеличилась в 17,5 раз.
Только своевременное подавление протестов подразделениями национальных вооружённых сил позволяет остановить кровопролитие и беззаконие. Так, в Восточной Ливии с 18 по 20 февраля 2011 г. произошли восстания, которые не смогли подавить местные правоохранительные службы. Развязыванию войны способствовали действия ливийской армии, многие части которой перешли на сторону мятежников.
К тому же источниками разрастания конфликта служит поток иностранных наёмников и боевиков-радикалов. Именно такие люди составляют значительную часть войска «Исламского государства». По некоторым данным, в вооружённом столкновении в Сирии до 80% отрядов боевиков составляют иностранные граждане. Из одной только России их число доходит до 2 300 чел.
И, конечно же, активное участие в конфликтах принимают силы специальных операций иностранных государств и частных военных компаний. Кроме того, через третьи страны и неправительственные организации осуществляется поставка оппозиции крупных партий оружия, в то время как сами виновники таких катастроф развёртывают миссии гуманитарных организаций. И как итог — развал страны: голод, бесправие, нищета и гуманитарная катастрофа.
Без сомнения, современная война все более явственно приобретает характер геноцида — массового уничтожения «неугодного» населения, этноконфессиональной нетерпимости. И это неудивительно. В Ливии в 2011 г. блок НАТО потерял около 2 500 человек, и в то же время мирного населения погибло более 50 000 человек.
Ещё более неутешительны итоги вооружённой борьбы в Сирии. Только в 2011 г. ее вооружённые силы потеряли около 56 000 человек, вооружённая оппозиция около 63 000, а мирного населения погибло более 115 000 человек. В настоящее время потери среди мирного населения значительно возросли и по разным подсчётам составляют от 250 тыс. до 1 млн человек, вследствие чего образуется нескончаемый поток беженцев из страны.
Немаловажным фактором гибридной войны является вмешательство силовых структур иностранных государств в целях «предотвращения гуманитарной катастрофы и стабилизации обстановки». Так, начиная с 6 марта 2011 г. в Ливии войскам Каддафи удалось перехватить инициативу и начать контрнаступление на Восточном фронте против повстанцев.
Уже 20 марта 2011 г. без разрешения ООН войска США начали наступление с территории ставшего прозападным Туниса, проведя операцию «Одиссея. Рассвет», а 21 марта военно-воздушные силы Франции, Великобритании и США стали наносить удары по войскам Каддафи. Основными задачами, решаемыми в ходе операции, стали: установление бесполётной зоны, контроль режима эмбарго и координация и обеспечение действий вооружённых отрядов оппозиции.
Важным моментом является протяжённость некоторых гибридных войн. Так, в Ливии и Сирии она, начавшись в 2011 г, продолжается до настоящего времени, то есть уже четыре года ведутся изнурительные военные действия, в результате которых страны понесли огромные людские и материальные потери, а будущее их весьма неопределённо.
В заключение необходимо отметить важность осмысления событий гибридных войн, важность диалога. Ведь речь идёт о глобальной угрозе, о применении технологий разрушения международных принципов и стандартов безопасности, норм международного права. Появляется феномен, о котором сказал Президент Российской Федерации Владимир Путин, — «надправовая легитимность», когда прямое глумление над правами человека и государственным суверенитетом обосновывается некой целесообразностью, а заведомо противоправным и даже преступным действиям придаётся статус легитимности через информационные технологии — систему манипуляции общественным сознанием, включения отлаженной системы ложного информирования.
Сегодня самое важное понять, какова роль армии в такой войне. Это особенно касается Российской армии, которая всегда придерживалась позиции нейтралитета в вопросах противоборства при смене власти. Видимо, вопросы использования армии в условиях гибридной войны должны быть конституционно пересмотрены, более жёстко определены её функции и ответственность руководителей воинских формирований.
Кроме того, необходимо открыть дискуссию в органах военной печати, на конференциях военно-учебных заведений по вопросам сути гибридной войны, понимания методов и способов ее ведения, её взаимосвязей с кибервойнами, сетевыми, информационными, когнитивными войнами, когницентрическими действиями. Необходимо продумать о необходимости внесения изменений в Стратегию национальной безопасности РФ, Военную доктрину РФ с учётом влияния новых типов войн. И конечно, должна быть разработана теория военного противодействия на различных уровнях ведения и различных этапах гибридной войны.
Вооружённым Силам необходимо понять своё место и роль в период гибридной войны. Нужна чёткая законодательная база, определяющая порядок поведения частей и соединений в этих условиях. Сегодня важно объективно воспринимать сложившуюся ситуацию, рассматривать любое социальное и экономическое явление, в первую очередь, с позиции гражданина России.